ФБ 2014

[violinfox]

Название: Лучше не будет
Автор: *ШумелКа Мышь*
Бета: Twenty One Grams
Размер: мини, 2149 слов
Пейринг/Персонажи: Мерл Диксон/Карл Граймс
Категория: слеш
Жанр: быт, пропущенная сцена
Рейтинг: R
Краткое содержание: Встреча с Мерлом навсегда изменила жизнь Карла
Размещение: только после деанона и с разрешения автора

Запертый в камере Мерл выглядел донельзя довольным. Как будто всю жизнь только и делал, что стремился попасть за решетку, и теперь его мечта наконец-то сбылась. Он отпускал сальные шуточки в адрес женщин, огрызался с Риком, оскорблял и подначивал Дэрила. И, казалось, был счастлив настолько, насколько это возможно.
Кэрол, Мегги, Бет – все они тихо ненавидели Диксона-старшего и каждый вечер перемывали ему косточки, замолкая, как только в помещение входил кто-то из мужчин. На Карла, впрочем, это правило не распространялось.
Он вообще занимал в сложившейся в тюрьме системе весьма своеобразное положение человека, который вроде и существует, но не пригоден ни к одному делу. Мужчины уходили на охоту, уезжали в соседние города, чтобы добыть там лекарств, различных круп и консервов. Женщины занимались охраной территории, уборкой, готовкой и прочими неинтересными делами. И если первым приходилось отбиваться от уговоров Граймса-младшего взять его с собой, то вторым он сам не горел желанием помогать. В итоге большую часть времени он бесцельно бродил по коридорам тюрьмы с фонариком или развлечения ради дразнил ходячих, которые толклись у забора.
Наверное, поэтому их добровольный пленник вызвал у него такой интерес.
Карлу нравилась его уверенность в себе, в своих силах, его умение разбираться в людях и способность находить развлечения даже будучи изгоем. Позиция чужака, которому плевать на мнение окружающих, тоже казалась крайне привлекательной. Но более всего манил и интересовал протез.
Лишенный руки Мерл не выглядел несчастным. Он нисколько не походил на тех инвалидов, которые либо упивались своими страданиями, либо так настойчиво пытались подчеркнуть свою полноценность, что не обращать на их проблему внимания не получалось. Даже Хершель, хоть никогда не жаловался и не упоминал об отсутствующей ноге, был инвалидом. Он был вынужден приспосабливаться, и этого нельзя было не заметить.
Для Диксона-старшего протез стал бонусом, позволившим обрести большую силу и избавиться от всего лишнего. Он ловко орудовал левой рукой, когда требовалось что-то схватить, удержать, подцепить, и при этом так ловко пользовался второй, что отрубить себе кисть казалось отличным решением.
Поэтому Карл не мог перебороть свое любопытство.
Сначала он наблюдал краем глаза, стараясь притвориться, что занят важными делами и вообще оказался поблизости только по необходимости. После, заметив взгляд Мерла, направленный на него, пытался привлечь к себе внимание всеми способами. Он двигался, как ему казалось, легко и практически бесшумно, чистил пистолет с ловкостью опытного стрелка, не упускал случая сообщить количество убитых ходячих. Даже шляпа стала элементом игры на публику – ведь такой ни у кого не было. Карлу хотелось увидеть одобрение в глазах Диксона-старшего, стать ему равным, таким же волком-одиночкой.
Однажды усилия оправдались, и Мерл все-таки заметил своего преданного фаната.
Группа выживших в тот день пережидала дождь, отменив временно все вылазки и работы на улице. Вместо этого все дружно принялись за благоустройство тюрьмы. Мужчины наконец-то занялись починкой всяких мелочей вроде текущего крана или заедающих петель на дверях. Женщины руководили ими и буквально силой отбирали те их вещи на штопку и стирку, до которых им не удавалось добраться ранее. Так, например, Дэрил лишился своей жилетки и демонстративно дулся на Кэрол, каждые двадцать минут прибегая проверить, все ли в порядке. Казалось, он опасался обнаружить свою любимую вещь сожженной или разрезанной на ленточки для волос, что забавляло окружающих.
Словом, люди были заняты настолько, что на пленника у них просто не оставалось времени. Поэтому ничего удивительного в том, что тот заскучал, не было.
О Мерле вспомнили только за ужином, когда все уже расселись вокруг стола и приготовились наполнить пищей желудки.
– Карл, отнеси нашему другу за решеткой его порцию, – сказал Рик, на мгновение отвлекаясь от спора по поводу новой системы организации дежурств на вышке. – Нет, это не сработает. У нас слишком мало людей, и если мы распределим их так, то придется отказаться от части вылазок!
– Но зато мы… – начал было Хершель, но был грубо прерван Граймсом-младшим.
– Почему я должен это делать?!
Не то чтобы он не хотел или боялся приближаться к Мерлу. Но с тех пор, как его интерес к пленнику возрос до определенного предела, все поступки и слова окружающих казались намеками. Как будто каждый имел своей целью посмеяться над Карлом в его детской симпатии к плохому парню. И если бы он сразу согласился нести ужин в камеру пленника, у них появился бы очередной повод для насмешек. Поэтому следовало изобразить нежелание и покорность воле отца, из-за которых пришлось бы общаться с неприятным человеком.
– Потому что я так сказал, – пояснил свою позицию Рик и тут же повернулся к сыну спиной, демонстрируя окончание разговора.
Карл демонстративно насупился, взял миску с порцией Мерла едва ли не двумя пальцами и неспешно двинулся в сторону выхода.
– Погоди! Давай я отнесу, – остановил его у порога Дэрил, которому за сегодня так и не удалось пообщаться с братом. Эта его инициатива не могла радовать, так как лишала возможности приблизиться к кумиру, а то и перекинуться с ним парой слов. Следовало срочно придумать что-нибудь, что позволило бы оставить Диксона-младшего вместе с группой, не навлекая при этом на себя подозрений. Ведь версия о неприязни к пленнику все еще была актуальна.
Однако ситуацию спас Рик.
– Дэрил, никуда твой брат не денется! Ты нужен нам здесь!
В общем, за этот вечер Граймс-старший полностью отработал сыновью любовь лет на пять вперед. Что с ним случалось крайне редко.
А Карл едва ли не бегом рванул к Мерлу.
Он опасался, что может произойти еще что-то, способное помешать первому контакту с Диксоном-старшим. Рик мог передумать и посчитать, что не стоит сыну лишний раз контактировать с пленником, или Дэрил мог упереться рогом и настоять на походе к брату. Хотя, казалось бы, что им мешало пообщаться в любое другое время? А ведь еще были Хершель, Бет, Гленн, Мегги и Кэрол, которые действовали порой очень непредсказуемо. Так что следовало поторопиться.
Только на подходе к камере пленника Карл перешел на шаг и постарался отдышаться. Хотелось верить, что лицо покраснело недостаточно сильно, чтобы выдать волнение. Но на всякий случай стоило держать голову низко опущенной, чтобы широкие поля шляпы скрыли горящие щеки и блестящие глаза. На всякий случай. Мерл был слишком внимателен и подмечал порой и не такие мелочи.
Однако в этот раз Диксону-старшему было не до деталей.
Он сидел прямо на полу камеры, опираясь спиной о стену. Света хватало только для того, чтобы выхватить из тени широко разведенные ноги, ритмично дергающиеся бедра и двигающийся кулак. Лицо, плечи и торс, словно по задумке неизвестного режиссера, оставались в темноте. Как будто кто-то специально пришел и расставил акценты именно так.
Карл замер у решетки, шокированный открывшимся ему зрелищем. Иногда он просыпался по утрам с липкими от спермы трусами или со стоящим членом. Но вот до самоудовлетворения дело так и не доходило. Постоянно находились более серьезные проблемы. Выжить, например. Да и толпа людей вокруг не способствовала экспериментам с собственным телом. Так что весь опыт заключался в паре неловких попыток обучиться навыку дрочки у старших ребят в школе. И любые порывы проделать это самостоятельно оканчивались провалом.
Мерл же ничего подобного, судя по всему, не испытывал.
Казалось, ему было плевать на случайных свидетелей. Организм потребовал – человек сделал. Каждое движение было привычным, выверенным, ведущим прямиком к цели в обход всяких глупостей вроде «растянуть удовольствие» или «попробовать что-нибудь новое». Пленник наслаждался процессом. В густой тени можно было различить, как он запрокинул голову, как вздымалась широкая грудь, распираемая изнутри заглатываемым воздухом. Ничего более.
Без лица, без взгляда, без слов - без всего того, что так завораживало Карла ранее, Мерл привлекал гораздо сильнее. Как будто теперь появилась возможность разглядеть его истинную натуру, заключенную в игре света и тьмы. На виду оставалась постыдная часть его тела, тогда как самое интересное было скрыто от посторонних взглядов. Но не маской, которую мог бы сорвать достаточно ловкий противник, а самой природой. Словно окружающий мир покорно и радостно подыгрывал своему однорукому любимцу.
Внезапно пленник двинул бедрами, стаскивая штаны еще ниже на бедра, и между его ног стал виден стоящий член. Он влажно поблескивал в неверном свете камеры и казался таким невероятно огромным, что Карл инстинктивно сглотнул.
О нет, в голове не мелькнуло ни желания заиметь себе такой же, ни зависти, ни страха. Напротив, в груди разлился жар, схожий с тем, отголоски которого удавалось уловить после влажных снов, а кончики пальцев закололо от желания. Хотелось повторить жест Мерла, большим пальцем растершего по темно-красной головке выступившую влагу. Ощутить горячую шелковистость ствола, почувствовать каждую выступавшую венку. Скользнуть кулаком до самого основания, чуть оттягивая кожу, чтобы после совершить движение вверх.
Перед глазами помутнело, как-то резко перестало хватать воздуха, а желание как будто сконцентрировалось в пальцах. Карл сжимал края миски с едой, рискуя пораниться о ее тупые края, чувствовал горячий металл, подавался вперед всем телом, замечая все это лишь краем сознания. Весь окружающий мир в этот момент был обозначен неровной полосой света, падающей на член пленника. Более всего хотелось сейчас просочиться через прутья решетки, чтобы коснуться Мерла самому.
Темп ускорился, хрипы Диксона-старшего слились в один протяжно-шипящий звук, бедра напряглись и уже почти не касались пола, так что опора теперь приходилась только на стопы и спину. Было ясно, что финал становился все ближе, воздух словно наполнился иллюзорным ароматом спермы, и Карл прикусил губу, чтобы не выдать себя стоном, когда от груди по животу и бедрам прокатилась горячая волна, вспыхнувшая в области яиц и рванувшая обратно по позвоночнику прямо в голову.
В тот самый миг, когда Грамс-младший находился во власти чувств, Мерл вдруг рывком наклонился вперед, сгибаясь почти пополам. Его взгляд, рассеянно скользнув по полу, решетке и кушетке, остановился на Карле. Как будто прострелил его череп насквозь, выбив напрочь мозги.
– Так, так, так… – Голос Диксона-старшего прозвучал в наступившей тишине оглушительно громко. А в плескавшемся в нем ехидстве можно было утопить пару сотен тысяч ходячих. – Скажи-ка мне, малец, в курсе ли наш доблестный шериф, что его сынок – пидар? Что, подсматриваешь за папашей? Или нашел кого-то поинтереснее? Может, тот китаец? Нет? Дохлый дружок твоей мамаши? Он и тебя трахал, пока вы мило гуляли в лесу? Ну? Что ты молчишь?
Слушать это оказалось совсем не здорово.
Карл не мог найти в себе силы подняться с колен, так дрожали ноги после пережитого. Он опирался макушкой о прутья решетки, нисколько не заботясь о том, что Мерл мог в любой момент приблизиться и ухватить его рукой за шею. И смотрел, смотрел на бобовую кашу в так и не выпущенной из рук миске. Секунду назад он цеплялся за металлические края, чтобы удержаться от соблазна, а теперь едва не ранил пальцы только для того, чтобы отвлечься от навернувшихся на глаза слез. Расплакаться при пленнике значило бы показаться слабаком, глупым мальчишкой.
Смущение ранило сильнее хлестких и обидных слов.
– Эй, ты уснул там? – Мерл, видимо, утомился ждать хоть какой-то реакции от собеседника и потому, предварительно натянув штаны, приблизился к решетке. – Что, я был настолько хорош, что у тебя язык отнялся? Эй…
– Я не пидар… – всхлипнул Карл, еще крепче сжимая злополучную миску. – Я просто… Я не хотел… Папа сказал принести тебе… вам… ужин. А вы тут…
Слезы все-таки покатились по щекам, речь, прерываемая теперь еще и шмыганьем, стала совсем бессвязной.
– Вот что я думаю обо всем этом, малец, – сказал Мерл, присаживаясь на корточки перед решеткой. Он просунул руку между прутьев и пальцами заставил Граймса-младшего поднять голову, – дрочить на мужиков – не самое страшное в этой жизни. Поверь, в тюряге мы не таким занимались, а нынче все почти как там. Только вместо амбалов с дубинками ожившие мертвяки. И ты можешь сдохнуть в любой момент, просто из-за того, что отошел ночью поссать чуть дальше обычного. Так что наслаждайся всем, чем сумеешь, пока есть такая возможность. Потому что лучше уже не будет.
Тогда Карл ушел, позабыв оставить пленнику ужин. Граймс-младший не стал возвращаться к группе, почти весь вечер просидев в одном из коридоров. Нужно было успокоиться, подумать и понять.
Мерл оказался совсем не таким, каким представлялся издалека. Теперь понятной была привязанность к этому человеку Дэрила, стремление Диксона-старшего выглядеть максимально неприятным и грубым. Не то чтобы он в душе был трепетной ромашкой, просто предпочитал не распыляться на заботу обо всем мире. И становиться жилеткой для всех и каждого тоже, судя по всему, не входило в его планы.
Но с Карлом он поговорил. И даже дал подсказку, как жить дальше.
- Наслаждайся. Лучше все равно не будет, да? – Темнота промолчала в ответ, но это было уже не важно.

Мерл стал первым, но не был единственным.
В семнадцать Карл затащил в койку пару девчонок из тех, что вместе с родителями примкнули к группе Рика. Не суть, что они были старше на несколько лет. Этого опыта хватило, чтобы убедиться в своей тяге исключительно к мужчинам. В девятнадцать появился Джейк, которого пришлось пристрелить спустя три недели после знакомства. Все-таки трахаться в лесу было слишком экстремальным приключением. Коэн отстал от группы во время очередной вылазки, так что их отношения не продлились долго. А после понеслось: Джим, Мик, Майк, Рассел, Тайлер…
Сдох Губернатор, а вместе с ним ушла и Джудит. Обзавелся сотней новых шрамов Дэрил, хотя это и не повлияло на его меткость. То и дело появлялись младенцы, крики которых привлекали ходячих, от чего забот становилось больше. Сам Карл потерял глаз в одной из стычек с ожившими мертвецами и теперь напоминал отцу его давнего врага.
Если бы кто-то задался целью записать все события этих лет, у него вышел бы толстый роман о том, как выживание делает из людей хищников.
Но одно оставалось неизменным.
Что бы ни происходило вокруг, кто бы ни погибал в схватке с ходячими мертвецами или человеческими эмоциями, девизом Карла было только одно: «Наслаждайся. Лучше не будет».